Образ Петра Великого в странах Восточной Азии

255 «Сибирь» и «Кяхта» в тексте «Завещания» уже были записаны азбу- кой, с однозначным чтением 93 . Можно сказать, что к началу Русско-японской войны история становления образа Петра Великого в Японии сделала полный круг и замкнулась. В конце XVIII в. проникновение первых сведений о Петре и формирование его образа было тесно связано с потреб- ностью японцев объяснить внезапное появление у своих северных границ дотоле почти неизвестного могущественного государства – России. Затем в первой половине XIX в. акцент в восприятии фигуры Петра сменился: российский правитель и его революционные преоб- разования стали использоваться как возможная модель для Японии. В начале периода Мэйдзи, когда правящие круги Японии всё же решились использовать эту модель на практике, всё больший инте- рес начинает привлекать личность и характер Петра, позволившие ему претворить в жизнь великие замыслы, при этом Петр уже может служить примером не только для государственных лидеров, но и для рядовых японцев, прежде всего молодых. Наконец, к концу периода Мэйдзи, когда Японии удалось в те же сроки, что и Петру, модерни- зировать государство, армию и экономику, ей пришлось встретиться лицом к лицу с результатами политики Петра и его потомков, основы которой японцы нашли в апокрифическом «Завещании». В то же время едва ли можно говорить о некоем едином для Япо- нии периода Мэйдзи образе Петра Великого. Речь, скорее, идет об общих тенденциях в анализе фигуры и деятельности Петра. В этом смысле мы наблюдаем, что на первый план выходит человеческое измерение. С одной стороны, сами авторы всё более смелы в своей оценке и критике, они всё меньше абсолютизируют и подмечают всё больше негативных черт как в личности, так и в правлении Петра. Благодаря этому, с другой стороны, очеловечивается и образ Петра: обожествляющие метафоры, наблюдавшиеся в период Токугава, теперь едва ли возможны. В то же время при оценке Петра в ряде текстов по-прежнему активно используется конфуцианская терми- нология, позволяющая поместить российского правителя в традици- онную для жанра биографий систему оценок. В заключение нельзя также не обратить внимания на то, что ни один из рассмотренных японских авторов не прибегает к срав- нению Петра и его деятельности с современным им императором Мэйдзи. На наш взгляд, это может объясняться сакральным статусом царствующего тэнно, не позволявшим оценивать или сравнивать его с другими правителями, которые к тому же на глазах «очеловечивались». 93 Там же. С. 88. 5.4. Образ Петра I в Японии периода Мэйдзи (1868–1912)