Монголия в жизни Л. К. Герасимович

174 Глава III. Контакты Л. К. Герасимович с научной и творческой интеллигенцией Монголии ЛГУ послал меня осенью 1962 г. в научную командировку в МНР, что- бы изучить книги современных монгольских писателей, необходимые в последующем для монографии о монгольской литературы 20–60-х гг. ХХ в. Для любой исследовательской работы, главным объектом которой является человек (создатель книги, ее герои) важно и даже необходимо не просто прочитать книгу, но по возможности проникнуть в личность ее автора, понять его человеческое «я». Именно поэтому мне представилось не просто интересным, но весьма полезным и даже необходимым познакомиться и поговорить с авторами. Нередко заглядывавший в библиотеку к концу дня С. Эрдэнэ неиз- менно подавал мне пальто, помогая одеться. Чойдов гуай очевидно не знакомый с этим европейским правилом этикета с явным недоумением смотрел на эту процедуру. Но уже через несколько дней сам неизменно вскакивал и подавал мне пальто. По его доброму лицу было видно, что делал он это с явным удовольствием. Ц. Гайтав Однажды порог библиотеки, подталкиваемый кем-то другим сзади, переступил невысоко роста мужчина с насупленными бровями и явно раздраженным выражением лица. Это был Ц. Гайтав. Сев на кончик стула напротив меня, он обнаружил явное нежелание ни говорить со мной, ни тем более обсуждать литературные проблемы. С большим трудом удалось хоть как-то разговорить его. Из этой первой беседы от- четливо помню только одно. Гайтав с какой-то отчаянной решимостью повторял, что он не любит и не умеет писать лирические стихи. Мастер этого жанра Б. Явуухулан. А его, Гайтава, интересует только граждан- ская тема. Вторая встреча с Гайтавом была случайной. Мы столкнулись в книж- ном магазине. Он к моему удивлению сам подошел ко мне, интересуясь, какие книги я выбираю. Во многом именно эта встреча дала мне счаст- ливый случай узнать Гайтава как человека. Стоя на морозе (Гайтав, кста- ти, отказывался идти в общежитие, где я жила) мы очень долго и очень дружески разговаривали о жизни, о литературе, о человеческих отноше- ниях. Гайтав очень болезненно переживал разрыв своих близких друже- ских отношений с Г., чувствовалось, что это его сердечная боль. Он явно недооценивал своего места и своей роли в литературе того времени. За этим не стояло ни обиды, ни оскорбленного самолюбия, только горечь неоправданных надежд. Передо мной стоял человек тонко чувствующий,