«Тахиййат»: Сборник статей в честь Н. Н. Дьякова

Из истории шиитского ислама в Иране XVI–XIX вв. m 205 n и недвижимое имущество ( вакф ), платили духовенству плату за право пользоваться им при жизни. На случай неожиданного прихода «Владыки времен» ( сахиб аз–заман ) в столице и в двух других крупных городах стра- ны существовали конюшни для коней Махди, в которых денно и нощно держали несколько оседланных лошадей, а сам монарх был в готовности стать стремянным имама ( джелоудар ). Характерно, что все три больших шахских печати начинались со слов «Раб владыки страны имярек…» 1 . Таким образом, в глазах подавляющего большинства шиитов Ирана верховная власть в стране до прихода Махди могла принадлежать на за- конном основании лишь одному из Алидов, наиболее вероятно — из рода Сафавидов; при этом ни старшинство, ни личные достоинства не имели решающего значения. Светская власть часто воспринималась иранцами как неизбежное зло, но в эпоху Сафавидов шах оставался почти незыблемым авторите- том, к которому могли прибегнуть в поисках справедливости не только вельможи, но и простолюдины. Власть Сафавидов ограничивалась не столько непосредственным вмешательством высших духовных автори- тетов, сколько широким общественным мнением большинства иранских шиитов, реакция которых на важнейшие религиозно–политические со- бытия была достаточно активной. Иранские шииты твердо полагали, что воля шаха выше человеческого права, но ниже божественного закона; что приказы шаха надлежит неукоснительно исполнять за исключением тех случаев, когда они противоречат религии или совести 2 . Население Сафавидской империи было убеждено в том, что монарху надо повиноваться во всем, что не противоречит шиитской вере, и даже следует отдать имущество и саму жизнь по слову шаха, т. к. его устами этого требует Бог 3 . Существовавшая вера в сверхъестественные способ- ности шаха (способность превращать воду в целительное средство, омо- чив в ней пальцы рук), а также его монопольное право выносить смертные приговоры 4 основывались не на том факте, что шах являлся формальным и фактическим главой государственной администрации (свои полномочия он постоянно распределял между крупными чиновниками), а на глубоком убеждении в том, что только сафавидский монарх, как наиболее достойный потомок Али, был близок к Богу и мог принять перед Ним ответственность за предложенное людьми решение, утвердив его и указав исполнителя. Фигура сафавидского шаха занимала центральное место в иран- ском обществе. В глазах иранских шиитов он являлся выразителем 1 Chardin J. Op. cit. V. 10. P. 151. 2 Ibid. V. 9. P. 181–183. 3 Ibid. V. 9. P. 167. 4 Ibid. V. 11. P. 82.