Ближний Восток и его соседи

g 499 h Житийная антология Ниʿматаллаха Харави в индо-персидской агиографии Другая, более универсальная и социально значимая форма исла- мизации генеалогий заключалась в объяснении причин формирования в паштунских племенах духовных кланов саййид-зада («рожденные сай- йидами»; позднее —  стана ). Такие объяснения имели общую сюжет- ную модель: в паштунском племени появлялся пришелец, притязавший на происхождение от саййидов , который либо добивался разрешения на брак с паштунской женщиной, либо, если он был еще малолетним, усыновлялся паштуном (несмотря на запрет усыновления в исламском праве). Если потомкам такого человека удавалось полностью натурализо- ваться в паштунском племенном обществе, они с течением времени мог- ли претендовать на особый социально-правовой статус, дававший в том числе и экономические привилегии. Конфессиональный компонент идентичности паштунов формализо- вался параллельно с ее языковым компонентом и окончательно утвер- дился примерно к концу XVII в., когда завершился процесс становле- ния письменной формы языка пашто и начался новый этап развития литературы на нем. Не случайно в литературе пашто начального пе- риода доминирующим было религиозно-дидактическое направление. Появление немалого числа религиозных произведений на пашто, за- частую элементарных учебников по основам догмы, ритуала и права, легитимировало его в качестве нового мусульманского книжного язы- ка и способствовало более глубокой исламизации паштунских племен благодаря просветительской деятельности нового грамотного и обра- зованного духовного сословия. Риторика многих ранних религиозных авторов сводилась к тому, что письменный вид должны были иметь в первую очередь только те тексты на пашто, которые были деклара- тивно исламскими. Таким образом житийный сборник Ниʿматаллаха Харави в «Хан- джахановой истории», написанный на персидском языке, стал важной основой не только концептуализации конфессионального критерия идентичности паштунов, но и легитимации последующего развития ре- лигиозно-дидактической, в том числе и агиографической, литературы на пашто. Книжная индо-персидская агиография, естественно, была для Ниʿматаллаха неизбежным образцом форм и стилистики житийного жан- ра. Однако идеология житийных нарративов «Таррих-и ханджахани» , выражавшая паштунское трайбалистское сознание, выходила за пределы классической персоязычной агиографии и содержала признаки перехода от средневекового религиозного космополитизма к этнокультурным кон- цептам Нового времени. ʿм