Очерки по истории Южной Месопотамии эпохи ранней древности

21 Глава I. Месопотамия в VII–V тыс. до н. э. емых территорий и продолжительности существования они резко отличались от маломасштабных культурных групп предшествующего периода (докера- мического неолита). Эти отличия отражались, вероятно, не только в постепен- ной выработке новых технологий, но и в появлении новых вариантов органи- зации общественной жизни. Каменные печати-штампы Халафа и оттиски этих печатей на глине свидетельствуют о наличии в этих поселениях определенного уровня хозяйственного управления и контроля. Однако видимых свидетельств, указывающих на различия в социальном статусе отдельных групп населения, при исследовании поселений, памятников материальной культуры и погребе- ний найдено не было. По-видимому, все жители поселений имели одинаковый статус и равный доступ к ресурсам. Важную роль в этих обществах играли, вероятно, религиозные воззрения и ритуалы. Однако в археологических ма- териалах неоспоримых свидетельств, подтверждающих это предположение, очень мало. В поселениях Хассуны не найдено практически ничего, что отража­ ло бы эту сторону жизни. Поселения Халафа сохранили больше таких свиде­ тельств (например, захоронения черепов в специальных богато раскрашенных сосудах), хотя трактовка их неоднозначна и, что весьма существенно, остает- ся неизвестным, какие верования стояли за этими ритуалами . Заселение и освоение Центральной Месопотамии: формирование куль- турно-хозяйственной общности Самарра. В то время как распространение носителей халафской культуры происходило главным образом на запад от Хас- суны, другая группа населения, также сохраняющая определенные связи с Хас- суной, постепенно двигалась на юг, к территории Центральной Месопотамии. Заселение Центральной Месопотамии достаточно активно происходило, вероятно, еще в VII тыс. до н. э. Уже тогда хорошо освоенные дороги соединя- ли эту территорию с предгорьями Загроса, откуда в долину на восточную окраи­ ну месопотамской низменности приходили группы пастухов-охотников и, воз­ можно, ранние земледельцы, владевшие навыками изготовления керамики и знакомые с примитивными ирригационными технологиями (Массон 1989: 70). Примерно в то же самое время на эту территорию проникали, возможно, и охот- ники-собиратели из Аравийской пустыни (Potts 1997: 54). Отдельные группы приходили сюда и из районов к западу от долины Евфрата и со стороны горных массивов, таких как Джебель Бишри. Среди них, возможно, были предки само- го раннего семитоязычного населения Месопотамии, которое постепенно заня- ло широкую полосу в центре Месопотамии, простиравшуюся с северо-запада на юго-восток от центрального Евфрата до Тигра и граничившую с севером аллювия (Zarins 1990). В течение VI тыс. до н. э. на юг в Центральную Месопотамию с северо- востока постепенно продвигались и представители земледельческих поселений Хассуны, осваивая все новые территории, располагавшиеся уже за пределами «Поселения Халафа как будто содержат некоторые данные, которые можно трактовать как сви- детельства ритуальной деятельности, но нет убедительных доказательств существования здесь “куль- та быка” или поклонения “Матери-богине”» (Oates 1982: 124).