Очерки по истории Южной Месопотамии эпохи ранней древности

111 Глава IV. Население городов Южной Месопотамии в первой половине III тыс. до н. э. в 26‒25 вв. до н. э. злоупотребления властью со стороны правителя или город- ской элиты могли привести к более серьезным для высшей администрации последствиям 22 . В 25 в. до н. э. в некоторых текстах из Южной Месопотамии для обозначения различных групп горожан стали использоваться новые термины, которые но- сили определенный социальный оттенок и отражали, по-видимому, реально существовавшее в городском обществе разделение горожан на две социальные группы: 1) «важные люди/господа» (lú igi.nigín) — в эту группу входили люди, зани- мавшие руководящие должности разного уровня; 2) люди, «подчиненные господину» (RU/šub.lugal.ke4.ne) 23 , — в эту гораздо более многочисленную группу входили люди, работавшие под чьим-то руко- водством. Из этих двух групп более высокое положение, естественно, занимали «важные» люди, т. е. те, кто исполнял определенную административную долж- ность или руководил профессиональной группой, но и среди них тоже была своя градация. Так, в хозяйстве é.mí в Гирсу в группу lú igi.nigín входили 40‒50 чиновников. Среди этих высоких должностных лиц упоминаются управитель хозяйства, главный певец, хранитель склада, главный купец, главный пахарь, посланник, главный администратор, надзиратель, землемер. По документам хозяйства видно, что персональный состав этой группы (т. е. имена собственные) иногда менялся, но должностной состав оставался постоянным, высокий статус этих лиц был тесно связан с занимаемой ими должностью. При этом и среди людей, занимавших руководящие должности, не было полного равенства. В одном из списков представителей группы lú igi.nigín первые 10 лиц названы lú igi.nigín. gal.gal.me, т. е. «самые важные». Вероятно, это были люди самого высокого статуса (Prentis 2010: 181 ff.). описывается в шумерской версии эпоса, продолжался только один день. Жалобы вдов — матерей притесняемых — вызвали быстрый и эффективный отклик богов. Интересно, что в аккадском вари- анте эпоса, составленном гораздо позднее на основе шумерских сказаний, Гильгамеш выступает уже как могучий царь мощного города-государства с абсолютной властью над всем населением. Он при- тесняет все население, и мужчин, и женщин, и найти управу на него непросто даже богам. Дело, вероятно, в историческом контексте двух разных эпох, которые отразились в разновременных вари- антах эпоса. 22 В надписях правителей Лагаша нашли свое отражение способы, которыми пользовались дове- денные до крайности горожане, чтобы решить свои проблемы. Среди тех кар, которых достойны главы враждебных Лагашу городов (в частности, города Уммы), неоднократно упоминается такое (вероятно, достаточно реальное) наказание, как изгнание или даже убийство правителя вследствие восстания горожан (SARI I: 34, 40, 55, 56). 23 В одном из текстов этого времени, содержащем перечень работников крупного хозяйства, весь персонал при подведении итога объединен в две группы: «важные люди (и) (люди) подчиненные господину» (lú igi.nigín RU/šub.lugal.ke4.ne BIN 8 347). Большинство исследователей переводит термин RU/šub.lugal как «подчиненные царю», но одно из основных значений шумерского слова lugal (букв. «большой человек») — «господин». Этот термин встречается и в архаических текстах, когда ни о каком царе не было и речи. Логичнее переводить его как «подчиненные господину», тем более что большин­ ство документов середины III тыс. н. э., где встречается этот термин, дошли до нас из Лагаша и состав- лены в тот период, когда правители Лагаша носили титул ensí (правитель), а не lugal.