Очерки по истории Южной Месопотамии эпохи ранней древности

103 Глава IV. Население городов Южной Месопотамии в первой половине III тыс. до н. э. В это же время в текстах впервые засвидетельствованы упоминания об от- дельном человеке не только как о работнике или должностном лице какого-либо хозяйства, а как о жителе города. Людей, оказавшихся за пределами своего города, в текстах стали называть «детьми города» (dumu uru.ki GN) . Термино- логия, которая фиксировала статус человека как члена определенного город- ского коллектива, впервые встречается в текстах 26 в. из Шуруппака, в которых записывались расходы на содержание чиновников и ремесленников, приходив- ших сюда на какие-то работы из разных городов Южной Месопотамии (Адаб, Кеш, Умма, Урук, Ниппур) и получавших довольствие от городской админи­ страции (Visicato 1995: 140–141). Если город не мог быть назван, то принадлеж- ность/происхождение человека отмечали как «имярек такой-то страны/земли» (PN dumu kur GN). Примерно тогда же в текстах из Южной Месопотамии (над- писях правителей) возникают термины, обозначающие не только города, но и крупные политические структуры, существовавшие в это время как на терри- тории собственно Южной Месопотамии, так и за ее пределами. Цилиндрические печати. Печати цилиндрической формы появились в Юж- ной Месопотамии в конце IV тыс. до н. э., в значительной степени вытеснив распространенные до того времени печати-штампы. Само появление таких печатей отражало те значительные изменения, которые происходили и в сфе- ре делопроизводства, и в социальной сфере. Цилиндрическая печать, которую носили как украшение на шее или прикрепляли специальными булавками к одежде, была, очевидно, символом определенного социального статуса. Изображения, которые вырезали на поверхности печати, были индивидуали- зированными. Они никогда полностью не повторялись в деталях, хотя в общем плане могли быть похожими. Характер изображения, вероятно, в определен- ной степени зависел от тех функций, которые выполнял владелец печати. Примерно с 26 в. до н. э. уровень индивидуализации печатей стал повышать- ся. На некоторых печатях помимо изображения стали вырезать и собственное имя владельца печати . Статуэтки с изображением молящихся. В начале III тыс. до н. э. в Южной Месопотамии стала широко распространяться традиция установки в городских храмах изображений отдельных представителей городской элиты. В ходе рас- копок храмовых помещений этого времени найдено множество небольших статуэток (от 10 до 30 см в высоту) из терракоты, изображающих молящегося человека (мужчину или женщину) в парадной одежде. Руки либо сложены на груди в молитвенном жесте, либо держат чашу перед подбородком. Статуэт­ ки не имели точного портретного сходства, но, несомненно, изготавливались как свадебный дар, а другая — невестой от «лучшего человека» и сопровождавших лиц, связанных, вероятно, с ней родством (Wilcke 2003: 162). Такое указание на статус горожанина содержит, например, надпись правителя Лагаша Энмете- ны (25 в. до н. э.), в которой он сообщает о том, что освободил «детей» (dumu) городов Урук, Ларса и Бад-тибира от общественных работ и разрешил им вернуться к их городским богам (SARI I, 58). Самые ранние образцы печатей и оттисков печатей с написанными на них личными именами известны из Шуруппака (Nissen 1988: 151).