Очерки по истории Южной Месопотамии эпохи ранней древности

Очерки по истории Южной Месопотамии эпохи ранней древности 102 идентичность отдельных групп людей как членов определенной общины, объединенных не только тесными хозяйственными, родственными и сосед­ скими связями, но и почитанием «своего» божества. У каждой группы оста- валась возможность поклоняться не только городскому божеству, которому был посвящен главный храм города, но и своему божеству и божествам других городских групп. Помимо посвященных этим божествам святилищ в составе центрального храмового комплекса, существовали и отдельные храмы в разных городских кварталах. Так же как не могло быть полноправного горожанина, который не входил бы в состав какой-либо группы, объединенной в рамках определенного хозяй­ ства или связанной с таким хозяйством, также не могло быть и горожанина или группы горожан без «своего» божества, входившего в состав городского пан- теона. При этом связи горожанина и «его» храма могли быть, вероятно, самыми разными, от прямого вхождения в состав персонала хозяйства данного храма до добровольных поставок в него предметов своего ремесла или сельскохозяй­ ственного производства и участия в храмовых церемониях. Городская элита в изобразительных и письменных памятниках из Юж- ной Месопотамии первой половины III тыс. до н. э. По мере роста населения городов, укрепления и развития городских систем все более крупные масштабы приобретало использование трудовых и природных ресурсов, имевшихся в распоряжении городского коллектива. Естественно, что количество людей, связанных с управлением этой сферой жизни города, т. е. выполняющих раз- личного рода организаторские и контролирующие функции, в том числе функ­ ции сбора и перераспределения производимых в хозяйстве ресурсов, со време- нем должно было возрастать, и соответственно возрастала их роль в жизни общества. В первые века III тыс. до н. э. вслед за меняющимися условиями органи­ зации жизни городских сообществ начинают меняться и представления горо- жан о социуме, о роли и месте в нем отдельных личностей, прежде всего тех, кто стоял на вершине социальной лестницы. С этого времени в изобразитель- ном и письменном материале из Южной Месопотамии все чаще появляются маркеры, четко выделяющие отдельных индивидуумов и отличающие их от остальных членов городской общины. Это надписи, составленные от имени правителя города, «портретные» изображения представителей высшей элиты в виде статуэток и в виде рельефов на камне и глине, иногда подписанные именами . Самые ранние изображения индивидуумов (иногда даже с указанием собственного имени) появились, вероятно, на небольших каменных стелах (кудурру), на которых фиксировались первые транзакции, касавшиеся недвижимости (Gelb 1991). На одном из таких памятников, так называемой стеле Ушумгаля (начало III тыс. до н. э.), изображены два человека, мужчина (Ушумгаль) и женщи- на, судя по изображению, высокого ранга, встречающиеся у дверей (ворот храма?). Их сопровожда- ет группа лиц, исполненных в меньшем масштабе, рядом с фигурами сопровождающих выписаны их имена. Имя одного из них повторяется у ног женщины и сопровождается словами «лучший чело- век». По интерпретации К. Вильке, текст и изображения рассказывают о заключении брака и обра- зовании общего семейного имущества. Одна часть имущества была получена женихом от его семьи