В. Г. Гузев. Избранное

503 Древняя письменность Великой степи довательности фонем или силлабем, включавших данный согласный» [Дьяконов, 1979: 18]. Здесь уместно вспомнить ближайшую тюркологи- ческую параллель — миф о наличии в ДТРП пяти знаков для согласной /k/, который, как будет показано в настоящей работе, легко развеивается путем осознания того простого факта, что в действительности (по мень- шей мере изначально) имелось пять словесных и/или слоговых знаков, означаемые которых содержали эту фонему (подробнее см. ниже). Следствием этого же предрассудка и нежелания воспользоваться фоно- логическим опытом являются и другие мифы тюркской рунологии: так называемый консонантный дуализм и иллюзорное наличие «лигатур» знаков для сочетаний согласных (согласных кластеров). Все эти особен- ности ДТРП или не получили вообще, или получили неудовлетвори- тельные объяснения в традиционной тюркской рунологии, но вполне объяснимы как проявление словесных или слоговых свойств ДТРП (см. ниже). Исследователей, несомненно, сбивает с толку наличие в тюркских рунических текстах алфавитных написаний слов и словоформ, как, на- пример, nisorot nili (КТм 8) ilin törüsin «[отдали] свой племенной союз и власть над собою» (перевод С. Е. Малова) (ср. [Ščerbak, 1996: 81]). Однако для адекватного истолкования внутреннего устройства ДТРП нельзя упускать из вида и иные — логографические начертания (см. приводимые в настоящей работе примеры написаний, опирающие- ся на изобразительные признаки знаков типа [ (Тон 30, 33) ok ‘стрела’, b (БК 32) äb ‘юрта’, T (Тон 54) at ‘лошадь’), а также силлабографиче- скую (типа ik (Тон 40) äki ‘два’, Rh (Тон 24) аŋаr ‘туда’) передачу слов. Иначе исследователь становится на путь не осмысления всей совокуп- ности фактов, а отбора таковых для бессмысленного отстаивания одной определенной точки зрения. В истории и теории письма давно уже известно, что в процессе есте- ственной эволюции системы знаки для отдельных слов легко приспоса- бливаются для передачи слогов, и силлабограммы могут приобретать способность быть знаками для фонем [Гельб, 1982: 76, 168–171]. А это означает, что ничто не препятствует знаку репрезентировать в текстах и слова, и слоги, и отдельные фонемы. Оба обсуждавшихся выше недостатка тюркской рунологии — из- лишнее увлечение внешней формой знаков и бездоказательное воспри- ятие письма как алфавитного, вкупе с игнорированием современной фонологии — подтверждают общеизвестное положение: нельзя всерьез разрабатывать какую-либо проблему в отрыве от мирового научного процесса в соответствующей сфере.