В. Г. Гузев. Избранное

500 В. Г. Гузев. Избранное: К 80-летию На практике бывает так: либо дискуссия быстро прекращается, потому что возведение одного письма к другому оказывается делом несложным и сразу получает общее признание, как, например, в случае возведения греческого письма к определенной форме семитского, либо же обшир- ный список противоречивых мнений лишь показывает, что еще не до- стигнуто правильное понимание того, каким именно образом формы данного письма могут быть возведены к другому, как это, например, имеет место с германскими рунами. Отсюда следует вывод, что, когда не удается достичь согласия о происхождении форм какой-либо систе- мы письма, ее знаки оказываются обычно не заимствованными извне, а свободно и произвольно изобретенными (курсив наш. — В. Г. , С. К. )» [Гельб, 1982: 138]. Приведенные выше слова В. Томсена, которыми со ссылкой на Й.-Х. Бредсдорффа выражено скептическое отношение к попыткам сближения североевропейских рун с древнетюркским письмом, полу- чают в свете данных современной грамматологии убедительное теоре- тическое обоснование: «Какие обманчивые результаты могут быть по- лучены, если идти по пути некритического сравнения формы знаков, хорошо видно из рис. 77, где сравнивается форма знаков семитского письма и семи различных других письменностей, выбранных науда- чу из числа тех, которые, как предполагают, используют произвольно изобретенные знаки. В то время как среди этих восьми письменностей нельзя выбрать такие, общность происхождения которых могла бы быть доказана, все они содержат некоторое количество знаков, полностью совпадающих или имеющих большое сходство между собой. Причина этого совершенно понятна. Хотя теоретически число линейных форм, пригодных для использования в качестве знаков, беспредельно, практи- чески часто выбираются простые формы, имеющие вид прямых линий, треугольников, квадратов и кругов, потому что их легче запомнить. Чис- ло же подобных геометрических форм весьма ограничено. Так, Питри, исследуя метки и знаки различных доисторических и исторических си- стем, распространенных вокруг бассейна Средиземного моря, насчитал среди них всего лишь около шестидесяти разных форм» [Гельб, 1982: 142]. Наличие у ДТРП и у приводимого И. Фридрихом перечня обще- германских и скандинавских рун не менее 16 общих знаков ( g , O , d , s , a , w , [ , V , n , M , i , b , { , x , c , p ) [Фридрих, 1979: 362] может служить убедительной иллюстрацией приведенных слов И. Гельба. К числу приверженцев поиска пути решения задачи в сфере внеш- ней формы письма несомненно принадлежат и авторы гипотезы о про- исхождении тюркских рун из распространенных у тюрок древних ро-