В. Г. Гузев. Избранное

281 К вопросу о «категории лица» в тюркской морфологии отношением. Репрезентация обладателя значением лица предстает как второстепенная семантическая особенность форм и всей категории при- надлежности. Нетрудно видеть, что в основе всех личных форм этой кате- гории лежит одна общая грамматическая форма — это сочетание основы и показателя люб о г о лица. Замена одного личного показателя другим нисколько не затрагивает категориального значения формы и представ- ляет собой поэтому не замену одной формы другой, а лишь и зм е н и и е одной и той же формы, которое имеет целью переменную репрезентацию объекта, выступающего с точки зрения носителей языка в это отношение всегда в одном и том же амплуа — в качестве обладателя. В свете сказанного представляется необходимым различать в сфере словоизменения два явления: 1) механизм о б р а з о в а н и я форм как но- сителей категориальных значений, для обозначения которого наиболее пригоден уже имеющийся термин «фо рмо о б р а з о в а н и е » (как было сказано, форма категории принадлежности — основа + любой личный аффикс); 2) свойственный не всем, а лишь отдельным категориям меха- низм и зм е н е н и я форм, никак не модифицирующий их категориальных значений и служащий для регулярной переменной репрезентации в речи участников какого-либо отношения, которые с точки зрения носителей языка вступают в это отношение всегда в одном и том же амплуа (упомя- нутое изменение формы категории принадлежности но лицам и числам, имеющее целью репрезентацию обладателя); такой механизм было бы оправдано именовать фо рмо и зм е н е н и е м 1 . Важно подчеркнуть, что основная разновидность словоизменения — это, конечно, формообразова- ние, поскольку оно включает в себя и такие категории, которые не имеют формоизменительного механизма (например, числа, склонения,залогов и др.). Формоизменение предстает как особенность в н у т р е н н е й о р - г а н и з а ц и и некоторых категорий, как их дополннтелный механизм. В качестве по меньшей мере типологического свидетельства в пользу тезиса о дополнительности, второстепенности формоизменительного ме- ханизма категории принадлежности может быть истолкован тот факт, что в некоторых алтайских языках (в частности, и тунгусских) наряду с лич- ными имеются «безлично-притяжательные» показатели, посредством ко- торых образуются синтетические формы принадлежности со значением «свой» 2 , т. е. формы, лишенные формоизменительного механизма. 1 Это слово, по-видимому, как синоним термина «формообразование», встреча- ется у А. И. Смирницкого (Смирницкий А. И. Морфология английского языка. М., 1959. С. 12). 2 Суник О. П. Существительное в тунгусо-маньчжурских языках: В сравнении с другими алтайскими языками. М., 1982. С. 225–241.