Материалы чтений памяти Б. Н. Мельниченко и С. Е. Трифонова

92 Чань Цзя Хао подчеркивает значимость обмена посольствами: «Прибытие ответных посольств из заморских стран должно было принести богатые дары иноземным правителям и их приближен- ным, которые передавались китайскими послами при вручении императорских манифестов. Кроме того, были обещаны не менее щедрые подарки в случае визита местных послов в Китай. Вместе с тем важное значение придавалось завязыванию дипломатических связей с иноземными странами в традиционной форме обмена по- сольскими миссиями, что считалось равносильным фактическому признанию правительства, а это, в свою очередь, способствовало повышению международного престижа империи» [Chan 2022: 3]. Тем не менее китайское представительство обладало более вы- соким статусом по сравнению с аютийским: «Практически во всех манифестах, разосланных минским двором в той или иной форме говорилось о верховной власти китайского императора над всем миром. Несмотря на китаецентристскую доктрину, которая декла- рировалась в данных манифестах, политика минского правитель- ства была весьма действенной, и в 1371 г. сиамский король Боро- морача I с великолепными дарами и признанием Чжу Юаньчжана сюзереном Сиама отправил ответное посольство в столицу китай- ской империи Нанкин» [Chan 2022: 3]. В середине XIV в. обе страны претерпевали глобальные изме- нения. В Сиаме образовалось новое сильное королевство Аютия, а в Китае пришла к власти династия Мин. На первых порах для обе- их стран было важно признание новой власти от иностранных госу- дарств: «Королевство Аютия и Минская империя поддержали друг друга, отправив взаимные дипломатические миссии и признав, тем самым, легитимность своих правителей. В дополнение к этому ки- тайская дипломатия попыталась установить вассальную зависи- мостьСиама отКитая. Аютия, в своюочередь, признала сюзеренитет Китая, а король Сиама получил статус вана от китайского импера- тора» [Бокщанин 1968: 42]. Однако это привело лишь к установле- нию номинального вассалитета, поскольку, как отмечает А.А. Бок­ щанин, «китайские императоры не участвовали главным образом в политике и государственном устройстве Аютии, потому что для Китая в тот период было намного важнее установить безопасность на своих северных и северо-западных границах, где еще были доста- точно сильны монгольские ханы» [Бокщанин 1968: 42]. Тем не менее мы можем заключить, что подобного рода отно- шения в любом случае были выгодны для обеих стран, поскольку