В. Г. Гузев. Избранное

583 К вопросу о неискоренимости лингвистического позитивизма... нии понятий допускается противоречие, приписывающее одну сторону понятия языку, другую — речи. Примером последнего может служить следующая общепринятая трактовка понятия «предложение», которую, например, приводит не разделяющий ее сам В. З. Панфилов: языковая единица, которая вы- ражает относительно законченный акт мысли (курсив мой —  В. Г. ), характеризуется тем или иным видом коммуникативной интонации (со- общения, вопроса или побуждения) и обладает отнесенностью выска- зываемого содержания к действительности [Панфилов 1971: 172]. Само собой разумеется, что языковая система пребывает в психике индивида и тогда, когда он не принимает участия в коммуникации. В таком слу- чае «языковая единица» в принципе не может выражать какой-либо, тем более законченной, мысли, т. е. смысла, вообще. Следовательно, при- веденная В. З. Панфиловым формулировка относится не к собственно языковой, а к речевой единице. Ярким примером стойкости позитивизма в теоретической лингвисти- ке может служить позиция Люсьена Теньера, считающего что «предме- том структурного синтаксиса является изучение предложения (phrase)” [Теньер 1988: 22]. «Недаром, — продолжает ученый, — когда немецким лингвистам потребовалось перевести на свой язык слово «синтаксис», они выбрали термин «Satzlehre» ‘учение о предложении’» [Теньер 1988: 23]. Предложение же тоже трактуется им в позитивистском духе, т. е. при полном игнорировании главной — коммуникативной — функции языка и речи: «организованное целое, элементами которого являются слова»; а «каждое слово предложения вступает с соседними словами в опреде- ленные связи...» [Теньер 1988: 23]. И далее читаем: «синтаксическая связь делает предложение живым организмом, и именно в ней заключе- на его жизненная сила» (выделено Л. Теньером) [Теньер 1988: 23]. Как видим, жизненная сила «предложения» заключается не в пред- ставлении какого-либо мыслительного содержания, не в связи с объек- тивной реальностью, не в осуществлении коммуникации, а в «синтакси- ческой связи», с чем с излагаемых в настоящей работе позиций нельзя согласиться, поскольку за «синтаксической связью» в конечном итоге необходимо разглядывать связи элементов реальной действительности или связи мыслительных образов. Последние так или иначе восходят опять-таки к отношениям элементов реальности. Трудно согласиться с представлением, что говорящий строит предложение (точнее, выска- зывание) для того, чтобы связывать слова между собой. Другой пример: в одном из новейших отечественных синтаксиче- ских трудов, адресованных многочисленным учащимся вузов в качестве